В России немало мастеров, занимающихся изготовлением кукол. Но как и почему человек приходит к этому почти сказочному увлечению?
Простая квартира в простом доме, ремонт... и куклы, заготовки идей...
– Меня часто спрашивают, откуда беру идеи, – улыбается хозяйка. – Отовсюду. Идеи вокруг нас, просто надо приглядеться...
Лариса Андреева – бухгалтер, когда-то преподавала в школе физику, а дома она превращается в мастера-кукольника. Потребность в творчестве не потерялась в суете будней, пробилась, точно тонкий побег из-под асфальта, стала отдушиной и радостью.
– Почему куклы? Думаю, это из детства. Какая-то ностальгия о семье, родителях, об отце. Отец очень любил меня и всегда дарил много кукол. С куклами произошла одна не очень хорошая история. Мама работала воспитателем в детском саду и очень часто устраивала там сюжетные уголки, сама и костюмы для кукол шила. Раньше с игрушками было печально, приходилось и из дома что-то приносить. Однажды на Новый год был устроен очередной уголок: елка, зайчики, мишки, куклы в маскарадных костюмах. Причем куклы были в основном мои. Случился пожар. Никто из людей, к счастью, не пострадал, а вот куклы мои пропали безвозвратно. Я очень переживала. Видимо, с детства осталось во мне – надо восполнить мою коллекцию.
Я даже потом стала покупать куклы под реставрацию. Вот, видите, очередная куколка лежит под реставрацию. Вообще, с ней связана интересная история. Мы ездили на родину, под Великий Устюг. Там целая деревня заброшена. Дома великолепные, с резными палисадами. Там, конечно, уже хорошо покопались «черные копатели». Но в одном из домов, в подвале, я нашла вот этого пупса. Разобрала полностью, отмыла. Буду собирать и реставрировать.
– То есть вы еще и кукольный доктор?
– В каком-то смысле да. Мне нравится реставрировать старые вещи. Мы даже дом в деревне купили, которому сто лет. Сейчас всей семьей восстанавливаем. Я люблю старую мебель, тоже реставрирую. – Лариса кивает на свой рабочий стол. А на нежной салатной поверхности («прованс»?) примостился мышиный городок и его юркие обитатели – еще одна задумка к новогодней сказке.
– А самый благодарный материал, с которым вы работаете?
– Долгое время работала с запекаемым пластиком. А в последнее время мне очень нравится скульптурный пластилин или скульптурная глина. Как раз из нее сделана куколка из серии «8 Марта» и статуэтка. Мне кажется, этот материал дает больше возможностей, нежели запекаемый пластик. Пластик более капризный, но менее живой. А глину можно расписывать, как душа пожелает. Смотрите, это называется кракелюр.
Я вглядываюсь в лицо женщины (язык не поворачивается сказать «куклы»), одетой в платье послевоенной поры. Сеточка убежавшего времени покрывает ее лоб и щеки, тонкие пальцы.
– Когда я задумывала серию «8 Марта», – продолжает Лариса, – решила, что с помощью кракелюра удастся передать ту эпоху, показать расстояние, что разделяет нас. И потом, кракелюр сам по себе смотрится достаточно эффектно.
– Откуда приходят лица? Как они получаются?
– Во время работы. Я просто сажусь и делаю. Они рождаются сами по себе. У меня нет эскизов или выкроек. Даже мягкие игрушки я сразу вырезаю из ткани. Я чувствую себя свободнее, мне так проще.
Я никогда не леплю кукол с кого-то и не даю им имен. Я и портретную куклу не жалую. Есть редкие мастера, которым действительно удается передать внутреннее состояние человека, отражение его личности. Но, как правило, они бывают очень похожи, я имею в виду черты лица, но словно что-то утеряно. Свои же куклы я делаю по наитию, просто так – «куда вырулит, туда вырулит». С платьем тоже самое получается.
Иногда мне заказывают куклы и говорят, что хотелось бы увидеть. Безусловно, я прислушиваюсь к заказчику. Жесткие ограничения – это всегда сложно, но бывает и интересно. Как-то раз ко мне обратился человек, увлекающийся японской культурой. Я делала для него куклу-японку. Пришлось перечитать большое количество разнообразной литературы о том, как формируется прическа, какие национальные украшения в прическе используются, на чем эти прически держатся, как накладывается грим и почему именно такой грим, как кроят кимоно и как его носят. Я же не могла сделать что-то похожее на кимоно или японскую прическу. Так что читала много, подбирала ткани.
Занимаясь куклами, приходится многому учиться. В ходе работы складывается образ будущей куклы, и я понимаю, что мне придется костюм вышить, – значит, я осваиваю вышивку. Если необходимо сделать какую-то интересную обувь, то я начинаю разбираться, как шьется обувь. Сама задача, которую я ставлю перед собой, определяет мои дальнейшие действия. Приходится много читать.
– А каков портрет вашего покупателя?
– Разные люди. Но все-таки больше те, кому близко творчество. Ведь мои куклы не для игры и не совсем для интерьера. Они скорее настроенческие. Поэтому более эмоциональные люди приходят за куклами. Останавливаются, любуются.
– Детям не доверили бы свои куклы?
– На самом деле, не жаль. Дети тоже должны играть красивыми куклами.
– Ваша семья как относится к вашему увлечению?
– Очень поддерживает. Это ведь мой сын создал странички в соцсетях. А мой брат – это мой основной критик. Он хорошо во всем этом разбирается. Бывает, иногда очень жестко критикует. Бывает, возьмет голову куклы в руки и начнет формировать скулы, например. Указывает на ошибки. Спрашивает всегда, что есть новенького. За что-то хвалит, а что-то наоборот говорит «выкинь, не показывай никому». Но конкретно куклами никто из домашних не занимается.
– Все-таки, почему пришли к кукле? Ведь вы еще и рисуете.
– Отправную точку очень хорошо помню. В одном из сувенирных киосков в универмаге увидела Бабу-Ягу. И почувствовала, что я тоже так могу. Потом подумала, а, наверное, могу и лучше. А не попробовать бы мне? И попробовала. Первые куклы были из папье-маше. Тяжелый материал. Потом перешла на запекаемый пластик, потом глина появилась. Моя первая игрушка была Баба-Яга. Кстати, на них такой спрос. Если хочется подзаработать, то, пожалуйста, – деды морозы, снегурочки и бабки-ежки.
Но для меня кукла – это успокоение. Я отдыхаю, эмоционально себя заряжаю. Динамичный мир, сумасшедший объем информации, требования к современному человеку, которые диктуются социальной средой, рабочей, домашней средой. Иногда мне кажется, что мы не понимаем, как идет время, как отщелкивают минуты, часы, дни, годы. Надо хотя бы немного притормозить, посмотреть вокруг, на звезды. Куклы мне это ощущение как раз и дают.
– Если бы я захотела заняться куклами, у меня что-нибудь получилось бы? Я, например, совершенно не умею рисовать и, вообще, далека от творчества.
– Думаю, да. Существую определенные алгоритмы, главное – освоить технику. Ведь не боги горшки обжигают. Но дальше, когда потребуется реализация своих идей, эмоций, образов, вот здесь уже должен проявиться автор – художник. Это уже другой уровень, он гораздо сложнее. Я пытаюсь свое что-то привнести, чтобы был узнаваем мой почерк, чтобы меня узнавали по моим произведениям. Но пока это достаточно сложно.
– Лариса, выставки ваших работ проходили?
– Да, в доме Корбакова в рамках выставки народного современного искусства. Года два подряд я выставлялась. Но я вечно недовольна собой. И мне было неловко в компании мастеров.
Впрочем, я долго стеснялась и не говорила даже знакомым, что занимаюсь куклой. Но однажды услышала интервью одного художника. Он попал в аварию и ослеп, но продолжал рисовать. Его спросили, как так? Он ответил, ну я же профессиональный художник, у меня отработана техника. Понятно, что картины получались не такими, как в период, когда он был зрячим. Но в том интервью он сказал очень хорошую мысль, прямо для меня: не надо стесняться выражать себя. Неважно, что и как получается. Профессиональные художники занимаются своей профессией, а все остальные в полной мере выражают себя. Это самореализация.
Вот я и подумала, ну и чего я стесняюсь. Да, это мое видение, умение. Я понимаю, что надо расти. Не все и не всегда получается. Но я хочу гордиться своими работами.
