Церковь Флора и Лавра имеет трагическую судьбу, такую же тяжёлую, но вечную историю, как и история Флора и Лавра, двух родных братьев, именами которых и названа святыня. Церковь была построена в 19 веке. В 30-е годы прошлого века церковь разграбили и оборудовали под МТС, а колокольню взорвали. В настоящее время здание церкви восстанавливают. В начале 1990-х был начат процесс подготовки к реставрации здания, но из-за экономического кризиса он так и не был реализован. В 2012 году силами прихода и за счёт пожертвований добрых людей началось восстановление храма. Но прежде чем рассказать о работах, которые проводятся сейчас, хотелось бы поведать об истории храма, о его рождении, о периоде падения и поругания святыни и о возрождение церкви в сегодняшние дни.
Рождение
К 18-му веку в кумзерском приходе было три деревянных храма. Местные древоделы считались одними из лучших в этих краях. «Деревянные церкви Руси» выскакивали из-под топоров русских мастеров, шествовали по стране гордо и величественно, невзирая на постоянные гонения со стороны маловерных и нетерпимых. Каменное здание зимней Богоявленской церкви строилось с 1799 по 1802 год бригадой крестьян, участвовавших в возведении Прилуцкого монастыря, во главе с мастером Степаном Прокопьевичем Кулешовым. Летняя Флоро-Лаврская церковь возводилась с 1816 по 1856 год, около сорока лет трудились над храмом местные мастера под руководством Кулешова и двух его сыновей. Четыре десятилетия вера людская камень за камнем взмывалась ввысь могучими стенами, широкими куполами и стройными крестами. Храм – проводник, соединяющий христианские добродетели, веру людей с вечной жизнью на небесах, под взглядами которых и по воле которых возникало величие совместной работы человека и Бога. Вера – лучший вдохновитель, наидостойнейшая муза, с которой не сравнятся все мифологические обитатели древнего Парнаса.
Официальное завершение работ, по воспоминаниям старожилов, праздновалось в 1897 году, так как на украшение церкви потребовалось больше времени, чем на её строительство. Зимний храм имел колокольню, высота которой составляла 75 метров, высота шпиля равнялась 30 метрам, а высота креста – семи метрам. Шпиль и крест сияли позолотой, а купола обмедным железом. Подъём на колокольню состоял из 12 лестниц. На ней размещалось 12 колоколов, самый большой из которых весил 309 пудов, а его «язык» - 12 пудов. Эти цифры были выгравированы по окружности колокола, была и другая запись: «староста В.Власов». Этот человек участвовал в турецкой войне, и его медаль за храбрость хранится в Вологодском историко-архитектурном музее-заповеднике. Звон колокола-гиганта был слышен за 15 километров. По словам Анны Васильевны Смирновой (1914- 2009), уроженки деревни Вороненская, под большим колоколом свободно вставали четыре человека. Нина Николаевна Смирнова (1921-1996) из деревни Угол рассказывала: «Мы, ребятишки, лазили на колокольню звонить, это было разрешено в радостную неделю (первую неделю после Пасхи). Надпись на колокольне я читала сама». Говорят, что колокола для Флоро-Лаврской церкви отливались на месте – на берегу Кумзерского озера. В храме, особенно в летнем, была прекрасная акустика. Хор певчих на клиросах в церкви состоял из местных крестьянок. Возглавлял хор Александр Аполлонович Филичев, учитель церковно-приходского училища, обладавший прекрасным завораживающим голосом.
После репрессий Александр Аполлонович остался в живых и обосновался в Москве. Многие иконы, сияющие позолотой и серебром риз, были переданы кумзерской церкви в дар. Например, икона казанской Божьей Матери в золотой ризе, выполненная на кипарисном дереве. Икона Пантелеймона-целителя заслуживает отдельного рассказа. Она была привезена на харовскую землю из Афона, греческого монастырского комплекса, расположенного в скалах полуострова Халкидики. Среди 20 монастырей Афонских гор и русский монастырь святого Пантелеймона, основанный в 12-м веке. Эту икону переправляли, неся на руках от церкви к церкви. Встречали её в 1896 году и ученики местной церковно-приходской школы. Вместе со своей учительницей дети несли икону в лютый мороз, но никто из них не заболел.
Несколько слов о судьбе двух героев, Флора и Лавра, в честь которых назван храм. Флор и Лавр, жившие во втором веке новой эры, раннехристианские мученики, пострадавшие в Иллирике. Известны только по житийной литературе. Почитаются православной (память 18(31) августа) и католической (память 18 августа) церквями; на Руси считались покровителями лошадей. Согласно житию, Флор и Лавр были родными братьями, с юности уверовавшими во Христа. Их, как известных каменщиков, правитель Иллирика направил к правителю соседней области для построения нового языческого храма. Братья отдавали полученную плату бедным и проповедовали им учение Христа. Успеху их проповеди способствовали чудеса, самым известным из которых стало исцеление сына языческого жреца, после чего исцелённый и его отец стали христианами. В новопостроенном храме, в который ещё не были внесены идолы, Флор и Лавр вместе с обращёнными ими христианами совершили совместную молитву, а после этого уничтожили идолов, предназначенных для перенесения в церковь.
Все участники этих событий были схвачены и сожжены, а Флор и Лавр были отправлены обратно в Иллирик. Братья исповедали себя христианами перед правителем, после чего были брошены в колодец и засыпаны землёй. Впоследствии их мощи были обретены нетленными и перенесены в Константинополь, где их видели русские паломники Антоний и Стефан в 1200 и 1350 годах соответственно.
Предание утверждает, что сразу после обретения мощей Флора и Лавра прекратился падёж скота. В связи с этим на Руси эти святые почитались как покровители лошадей. В древних русских иконописных подлинниках указывается, что на иконах святые Флор и Лавр должны быть написаны с лошадьми.
Могло ли так статься, что судьба наших героев так отразится на судьбе храма, названного в их честь? Возможно, церкви изначально было предопределено вынести все те беды, которые свалились на её купола, как и мученикам, которым пришлось умереть за веру свою и обрести жизнь вечную и спастись впоследствии.
«Теперь и Богу негде помолиться»
Богослужение в грандиозном соборе Флора и Лавра велось только 37 лет. В 1930 году были арестованы и увезены на север священники отец Иоанн и отец Виктор с семьями. Вера и смирение столкнулись с религиозным фанатизмом советского атеизма. Обитель была разграблена, колокольня взорвана. Невольно вспоминаются строки вернувшегося на родину поэта, ведущего разговор со своим дедом:
«Да!.. Время!..
Ты не коммунист?»
«Нет!..»
«А сёстры стали комсомолки.
Такая гадость! Просто удавись!
Вчера иконы выбросили с полки,
На церкви комиссар снял крест.
Теперь и Богу негде помолиться.
Уж я хожу украдкой нынче в лес,
Молюсь осинам...
Может, пригодится...».
Как лаконично и просто передал поэт всю грусть русского православного человека, который долгие годы находился в состоянии скорби, но при этом и в состоянии бессилия и трагизма, когда можно лишь покорно смотреть на бесчинство и произвол людей, отказавшихся от своей истории и культуры.
Флоро-Лаврская церковь трижды загоралась от молнии. По рассказам местных жителей, это случилось незадолго до революции, перед Великой Отечественной войной и накануне перестройки. Разрушить летнюю церковь полностью так и не смогли ни люди, ни идеология, ни стихии. Помимо огня небес стены поражал одичалый ветер, жадно слизывающий фрески с отсыревших и потемневших стен. Его можно понять. Уставший от одиночества человек бросается на стены, царапая их от бессилия и тоски. Так и ветер, десятилетиями не видевший прихожан, не слышавший церковного хора и божественных литургий, сатанеет и превращается в голодного зверя, уныло петляющего по храму в поисках жертвы. Но как оправдать тех варваров, которые всё же нашлись и сумели оставить свой след в истории уникального храма. Сколько их, Аркаш, Валер, Тимуров побывало в этих стенах, когда-то известных на всю Россию?! И как старательно выцарапывали они свои имена на фресках и крушили всё, что под руку попадётся, избавляясь от «ненужного» прошлого. Доморощенные Геростраты, оставляющие свои ничтожные имена на святых стенах обители, желающие попасть в историю жалким и никчёмным проявлением невежества и святотатства. Имена их предадут забвению, да и они сами в себе мертвы морально и духовно ещё до своего рождения, что, к сожалению, не мешает грубым рукам прикасаться к лицам изображённых на стенах храма святых, молчаливо и по-христиански покорно взирающих на своих мучителей. Неудивительно, что молния трижды поражала церковь. Так капитан корабля пускает ко дну своё судно, чтобы оно не досталось врагу, дабы избежать жестокости и насилия, которыми полны разъярённые победители. Так и небо, спасая святыню от поругания, готово убить своё дитя, словно освобождая его, храм, от мучений и унижений. Ну да и пусть с ними, возможно, не ведали что творили… Зачем уделять столько внимания индивидам, которые сами себя презирают?! Только презрение и отвращение к самому себе может заставить русского человека плевать в священный источник благодати и невинности, источник жизни, любви, веры и надежды, которые сопровождают народ православный на протяжении веков.
Словно всё восстало против великого творения рук человеческих. Трава и деревья хищно окружили церковь, как стая волков раненного лося, не решающаяся напасть, опасаясь острых рогов и тяжёлых копыт ещё сопротивляющегося животного. В какой-то момент храм капитулирует перед таким натиском, он добровольно отдаёт свои жизненные силы, оставшиеся после долгих испытаний и унижений. Из каменных стен церкви вырастают берёзы. Храм, отступая в этой битве, умудряется быть великодушным и, казалось бы, передаёт свою жизнь своим же притеснителям, нагло высасывающим из него последние силы.
Когда-то звонкие и раскатистые колокола - гордость храма - утихают, искажаются временем, превращаются в жалобный скрип, или даже плач, высохших ставен, которые, срываясь с печальных окон, в последний момент успевают зацепиться ржавыми петлями за разбитые стены. Под куполом собора сидят чёрные вороны, неистово и злорадно каркающие, смеются над поверженным гигантом. Душераздирающая какофония, сопровождаемая слабыми вздохами оживших фресок, слышимых лишь немногим, кто готов слышать и соболезновать горечи и обиде.
Возрождение
Сейчас у всех, кто бывает рядом с этим поистине уникальным храмом, возникает желание возродить святыню для будущих поколений. Процесс подготовки к реставрации был начат ещё в 1990-х годах. На восстановление собора Флора и Лавра получено благословление архиепископа Вологодского и Великоустюжского Максимилиана. В Вологодском государственном техническом университете под руководством заведующей секцией реставрации и реконструкции архитектурного наследия профессора Ирины Белоярской подготовлен проект реставрации храма.
В 2012 году силами прихода и за счет пожертвований добрых людей началось восстановление. Возведены строительные леса вокруг храма, поставлены два новых купола, два отремонтированы. Словно уставшего путника, падающего на пыльную дорогу, леса подхватили церковь за руки и поддерживают и сейчас, до тех пор, пока у храма не накопится достаточно энергии и силы, чтобы раскрыться вновь во всём своём великолепии. Первые попытки реставрационных работ были предприняты ещё в начале 20-го века. В 1913-1914 годах вологодский живописец, крестьянин деревни Писцово Новленской волости Вологодского уезда Александр Иванович Журавлёв реставрировал стенную живопись и заново расписал купол и нижнюю часть стен церкви «под мрамор». До сих пор слева от алтарной части храма видна выполненная этим мастером в серо-голубых тонах икона Николая Чудотворца. Сегодня куплено оцинкованное железо для куполов и кровли. Кресты ремонтируют в Череповце.
Испокон веков храмы на Руси строились всем миром. Поэтому сейчас настоятель собора священник Анатолий Савчук обращается за поддержкой ко всем вологжанам, не равнодушным к православной культуре нашего края, и просит оказать возможную помощь в восстановлении храма в честь святых мучеников Флора и Лавра. «Кумзеро – озерный край, с каждым годом все больше заселяется. Надеемся, что с восстановлением красивейшего храма Вологодчины, будет преображаться жизнь деревни и её людей». Мы тоже будем надеяться на отзывчивость вологжан, которые обязаны помнить тех героев, которые способствовали распространению веры по земле русской. Эти лица, их имена должны жить в памяти народа, в его культуре и истории. Православные церкви – неотъемлемая часть жизни русского человека, потому не стоит выбрасывать из себя значительную составляющую своего бытия, основу своего «Я», фундамент своего национального сознания.
