Эта история бабушки одного из вологжан. История страшная и трагичная, впрочем, как и все истории о войне. Валентине Ивановне сейчас 80 лет. Война застала её 6-летней девочкой, детство которой закончилось с началом Великой Отечественной. Особенно маленькой Вале запомнились партизаны, которые, как она рассказывает, оказывали очень большое сопротивление. С ними и связана большая часть воспоминаний о войне. Но обо всём по порядку.
Валентина Снегирёва (сейчас Кравцова) родилась в 1935 году в Трубчевском районе Брянской области. Область, в том числе и деревня Глыбочка, где жила семья Снегирёвых, была оккупирована немцами ещё в самом начале войны (август 1941), а освобождена лишь в сентябре 1943 года…
«Нас жгли немцы»
История о том, как началась война, чаще всего остаётся в памяти тех, кто её пережил. Но Валентина Ивановна помнит это смутно. Говорит, что отец пришёл и объявил, что началась война. Вот так по-простому. Воевать тогда забирали только молодых, среди которых оказался и дядя Валентины Ефим. О нём так ничего и не известно до сих пор. Ходили слухи, что новобранцев даже до Брянска не довезли, немец разбомбил весь состав. «У нас в округе было пять деревень, и ни один солдат не прислал ни одной весточки из этой мобилизации», - говорит Валентина Ивановна.
В семье Снегирёвых было четверо детей: две сестры и два брата. Поскольку жили они в сельской местности, было и своё хозяйство: корова, поросёнок и колхозная земля. Этим они и питались в годы войны, и этим кормили партизан. Как вспоминает Валентина Ивановна, зимой были очень большие морозы, партизаны не выдерживали и приходили в деревню переждать морозы. А потом снова в леса возвращались.
Нужно сказать, что в брянских лесах в годы немецко-фашистской оккупации действовало 139 партизанских отрядов и 27 партизанских бригад общей численностью более 60 тысяч человек. Вот и в старых лесах Глыбочки и близлежащих деревень скрывались два больших партизанских отряда. Эти леса ещё называли буреломами. Там были блиндажи построены, и даже партизанское кладбище было. «Мы уж после войны ходили в лес за черникой и всегда старались сходить на могилы этих партизан. Там кому крестик ставили, кому нет. Хотя что там, в годы войны - берёзку спилят…», - говорит Валентина.
У каждой семьи в деревне был свой окоп, своё убежище. От самой же Глыбочки за время оккупации камня на камне не осталось. Немцы всё разбомбили, сожгли за партизан. Это была своего рода месть.
«Наверно, 1942 год был. Нас жгли немцы. Помню, летал к нам самолёт, низко летел над деревьями и сбрасывал такую железную коробку. Она падала на землю, взрывалась, и оттуда вылетало 15 или 20 таких бомбочек, как зажигалки. И если попадали они, к примеру, на двор, всё загоралось. А люди сначала не знали и тушили водой, а как водой плеснут, пламя ещё больше только становится», - вспоминает Валентина Ивановна.
Немцы жгли даже урожай на полях. В Глыбочке три дома с одного края остались целыми, как раз дом Снегирёвых не сгорел, и с другой стороны три дома. А остальное всё сожгли.
За партизан
За время фашистской оккупации Брянская область в 1941-1943 годах были убиты, замучены, сожжены, погибли при бомбардировках 75 274 мирных жителей, сожжены 1016 населенных пунктов. Вот и две деревни, находящиеся рядом с Глыбочкой, почувствовали на себе всю злость и ярость отступающего врага. Причина всё та же – партизаны, которые всеми силами пытались снять оккупацию. Деревушки эти назывались Парасочки и Важица. Живым из Парасочек вернулся только один мужчина и его 12-летний сын. Этот мужчина и рассказал Валентине страшную историю, которой она, в свою очередь, поделилась с нами.
«Немцы всё сжимали партизан, скрывающихся в лесах, в кольцо и хотели их уничтожить. Перед этим в Парасочках они провели собрание и предупредили, что если в этой деревне погибнет хоть один немец, всех жителей убьют», - начинает рассказ Валентина Ивановна.
Ранним утром один из партизан спрятался на ольхе, которая росла как раз перед Парасочками. Рассчитывал он, что немцы его не заметят, но расчёт оказался неверным: фашисты обнаружили его. Враг хотел взять партизана живым, но русский парень не стал этого дожидаться. Все свои патроны он сразу потратил на обнаруживших его немцев, последнюю пулю пустил в себя и упал замертво, тем самым вызвав гнев оккупантов.
Своё предупреждение немцы исполнили с точностью. Они прошли по домам, подняли всех жителей, в том числе и детей, на собрание. Как говорит Валентина Ивановна, женщины шли с детьми, грудных на руках несли.
Дальше рассказ Валентина ведёт от лица того мужчины, который спасся: «Вывели, говорит, нас всех за деревню, дали лопаты и заставили копать могилу общую. Дали команду: «На колени становись вокруг этой ямы!». Вот все, говорит, и полезли, чтоб в первую очередь расстреляли, чтоб не видеть этого ужаса. А я, говорит, сына вот так дёрнул за руку, говорю: «Коля, бежим». Он затрясся весь, а я повторяю: «Коля, бежим, всё равно убьют». Мы, говорит, вырвались вместе с сыном из этой толпы и в кусты, а они из пулемёта построчили, но не побежали догонять. Немцы от этой ямы не отошли».
Так расстреляли целую деревню, за исключением двоих сбежавших. Валентина Ивановна говорит, что в яме поначалу ещё половина живых людей была. Ведь не с одного выстрела каждого убили, так некоторых живьём и закопали.
«Этот мужчина сказал, что два дня колыхалась земля. Может, конечно, от трупов, но когда уже красные освободили наши деревни, родственники пошли откапывать погибших. Соседка моя, когда пришла от этой ямы, говорит, два верхних ряда только взяли трупов, остальное всё залито кровью. Так у её родственницы, которая тоже погибла в этой яме, был грудной ребёнок, и, говорит, что у самой матери есть пуля в теле, а ребёночек-то живой упал. У него пули не нашли».
Такой трагической, ужасной историей закончилась жизнь в Парасочках. Остались разве что коровы, которых выгнали пастись, да пастух. Вечером стадо возвратилось в деревню и подняло страшный рёв, ведь никого не осталось, загонять скотину некому было.
Жители деревни Важицы погибли другим путём. Они не стали слушаться немцев, когда те приказали всем собраться. Все разбежались, и поскольку немцам их было уже не собрать, они расстреливали кого где застанут: кого в поле, кого в кустах, кого и в доме. Конечно же, большинству укрыться от ненавистного врага не удалось.
Как говорит Валентина Ивановна, в каждой деревне стояло примерно домов 20 – 25, и если в каждом жили не менее пяти человек (семьи раньше большие были), то получается, что в одной деревне было не менее 100 жителей. Выходит, расстреляли немцы человек 150 – 200.
Целенаправленно в годы оккупации вместе со всеми жителями были уничтожены и другие населенные пункты Брянщины: Манешино, Семенцы, Упрусы, Марьевка, Белево, Матреновка и др.
Незваные гости
Лицом к лицу с немцами семья Снегирёвых встретилась в 1943 году в сентябре месяце. Тогда Красная армия уже освобождала Брянскую область, и немцы отступали. Люди, напуганные ненавистью уходящего врага, бежали в леса, которыми сплошь была окружена деревня Глыбочка. До деревенских жителей весть об отступлении немцев долетела быстро, как говорит Валентина Ивановна, не сегодня – завтра они должны были проходить через Глыбочку.
Ранним утром большинство ушло в леса, а маме Валентины не жить не быть нужно было испечь хлеб. «Сама простота!», - восклицает пенсионерка. Мать отца отпустила, а сама с четырьмя детьми осталась дома. Только она стала топить русскую печь, как вдруг – стук в окно. Конечно же, немцы. Как вспоминает Валентина Ивановна, незваные гости зашли в дом, поставили посреди комнаты стол, а маму заставили обед им приготовить. «Мы же, дети, играли на полу своими игрушками», - добавляет Валентина Ивановна.
К этому моменту мы вернёмся чуть позднее, а пока отметим, что немцы, когда уже уходили, но ещё пытались что-то сделать, заняли Глыбочку (а точнее, уже то, что от неё осталось) и соседние деревни. Это было в 1943. Когда пришли, везде вырыли окопы и ждали наступления Красной Армия с леса, ведь, как мы уже говорили, в лесах прятались партизаны, о чём врагу было хорошо известно. Поэтому и всё вооружение оккупанты направили на лес. Но партизаны поступили умнее. За Глыбочкой протекала река, и проходил большой ров, по которому советские солдаты обошли деревню и выжидали момент, чтобы немцев взять живьём.
Теперь вернёмся к оставленному обеду. В то самое время, когда немцы обедали в доме Снегирёвых, красные оцепили дом. «Они все пригнулись под окнами, а один солдат поленился наклоняться, он поднялся во весь рост и стал рукой отбивать жердь под окном. А я как глянула, он напротив окна стоит, да как закричу: «Партизаны! Партизаны!»… Девочка в глаза никогда партизан не видела, поэтому и закричала от страха. Начался бой. Маленькой Вале во всей этой суматохе (если можно так сказать о войне) в голову прилетела граната, но не взорвалась, только голову сильно поранила. «Божья милость! Граната покатилась по полу и в самом конце коридора остановилась», - рассказывает Валентина Ивановна. От удара она потеряла сознание. Когда очнулась, все уже убежали в окопы, «а меня бросили, жива я или мертва – никому уже дела не было».
Немцы отступали, а по пути забирали в рабство здоровых, чаще всего молодых людей. Так, из Брянской области в немецкое рабство были угнаны 154 тысячи человек. Тётя Валентины Анастасия тогда тоже попала в плен Германия. В деревне тогда остался ещё один соседский парень. У него была сильно обожжена нога, и он утром отказался идти в лес. Так немцы забрали его и больше ни звука никто о нём не слышал. «Потом, говорят, его видели, он сидел на подвозе у немцев, а куда они его везли? Так он и исчез бесследно», - рассказывает Валентина Ивановна. «Одну девушку из нашей деревни тоже забрали, но у неё не было глаза, так её не взяли, немцам только здоровых нужно было. Некоторые вернулись, а некоторые там и остались».
Когда маленькая Валя, потерявшая сознание от удара гранатой, очнулась и выглянула в окно, увидела огромное поле, сплошь усыпанное трупами. «Конечно, меня на завтра в санчасть, красные тем же вечером заняли наш поселок», - заканчивает историю пенсионерка.
Дальше события того дня встречи с немцами она уже не помнит, но по рассказам знакомых знает, что наши с криками «ура» гнали немцев чуть ли не до Гомеля.
Горе нас породнило
Но освобождение Брянщины ещё не говорило о конце войны. Отца семейства Снегирёвых забрали в армию уже в 1943, когда оккупация была снята Красной армией. Историю о том, как мама получала извещение, Валентина Ивановна рассказывает дрожащим голосом и со слезами на глазах. Из всей деревни извещение о гибели родственников пришло только в две семьи. Одно – матери Валентины, другое – соседке по имени Галя, которая осталась с двумя маленькими детьми на руках.
«Вызвали в военкомат мою маму и вторую женщину, её Галя звали. Вот они шли и думали, зачем же их вызывают в военкомат: может помощь дать, но ведь там не написано, что муж погиб, тогда зачем? Так они и не понимали, а когда пришли в военкомат, увидели полный зал женщин. Спустя какое-то время вышел человек, поставил тумбочку посреди зала, вынес бак с водой, кружечку поставил. А потом вышел сам капитан, и врач вышел вместе с ним, но и этот капитан только сказал: «Дорогие женщины, ваши мужья…»
Все поняли. Кто в обморок упал, кому воды, крик такой поднялся!.. Даже не дали этому капитану зачитать список. Он еле уговорил некоторых женщин, в том числе и маму Валентины, чтобы взяли извещение. А то кричали: «Не надо нам никаких ваших бумажек, мужей нам верните!» А тот всё пытался объяснить, что это документ, надо взять, чтобы получать пособие от государства.
Мама Валентины и эта самая соседка Галя всю обратную дорогу, то есть не мало не много - 12 км, шли и навзрыд рыдали.
Снегирёв Иван Васильевич, 1906 г.р. погиб в Латвии, недалеко от Риги в 1944 году.
Соседка Галина потом всегда считала семью Снегирёвых своими родственниками. Говорила: «Мы вместе с вашей мамой получали извещение, потому вы мне как родные».
Так война разрушала семьи и объединяла людей, никогда не бывших родными. Так переживали страшную веху в истории человечества «дети войны».
